Почему же мужчины так мало интересуются психологией? Нет, однажды я был на семинаре в Дании, где, наконец, можно было поконкурировать за женщин. Там было три женщины на сорок мужчин. Отгадайте, что это была за психология? Это был тренинг по гипнозу.
Неужели тестостерон заставляет мужчин не интересоваться психологией? Похоже, что так.
Но в Дании ситуации другая: большинство студентов на психфаке молодые люди. Возможно, это у них в традиции, они рано начали задавать важный мужской вопрос: «Быть или не быть?» И постепенно как-то ушли от простых решений этого вопроса (дуэли, войны, самоубийства) к тому, чему давно учили философы-греки: заглянуть в себя.
В центре психоанализа Фрейда находится Эдип. Все знают, что он убил отца и женился на своей матери. Но не все помнят, что это было его судьбой, и чем больше его отец (повелевший отнести его на гору и убить) и он сам пытался этой судьбы избежать, тем прочнее шёл к тому, что ему было предсказано.
Он убегает от приёмных родителей, думая, что предсказание касается их. Потом боится свернуть с дороги и не уступает дороги родному отцу (типичная разборка и понты на дороге задолго до изобретения авто). Потом сражается со сфинксом в надежде умереть и так становится героем. И в награду ему достаётся родная мать, которую он освободил от старого отца чуть раньше. И это судьба не только Эдипа – это судьба любого мужчины.
Так вот чем больше мужчина выбирается из силков судьбы, бежит, сражается, побеждает врагов, тем плотнее он попадает в тюрьму этой судьбы.
Развязка наступает в середине жизни, когда каждый успешный мужчина понимает, что он убил своего отца и женат на своей матери, и другой судьбы просто не существует. Я чуть-чуть сгустил краски, но выбраться из колеи судьбы и кармы до сорока лет для мужчины практически невозможно. Тестостерон, инстинкт и жажда успеха надёжно толкают его в объятья судьбы. И чем больше он против неё сражается, тем плотнее в ней увязает.
Но пока инсайт кризиса его не настиг, он даже не понимает, что сражается с судьбой, и это сражение бессмысленно. Он сражается c врагами. Точнее, они ему только кажутся врагами, на самом деле, он сражается с хаосом или женским в себе. Куда так тянет гетеросексуального мужчину? Ответ прост: в половой орган женщины, в глубину поглощающей утробы смерти и рождающей утробы жизни. И это его судьба, которую он всю жизнь отрицает.
Кто первичный объект идентификации для мальчика? Где он уже провел девять месяцев, и с кем он проведёт первые, самые важные для этой идентификации годы? Это женщина. То есть, первично соединяясь и подражая в первые месяцы и годы жизни, я становлюсь женщиной, и так я обретаю свою лучшую часть.
А потом мне говорят или я сам обнаруживаю, что я мальчик и всю жизнь (в худшем случае, а в лучшем - до сорока) я доказываю, что я не девочка. Нет, я мальчик. Лучший способ завязать драку среди мальчишек - это спросить, кто тут девчонка. Так мы и продолжаем драться, взрослея с применением более изощрённых орудий. Конечно, мы можем перенести эту битву на поля сражения бизнеса или даже науки. Но мы продолжаем сражаться и покорять природу, мать нашу, и в награду получаем собственную маму.
Так вот мужчина тратит половину своей энергии на ложное доказательство своей мужественности. Точнее на отрицание своей лучшей женской части, получая к ней доступ, преследуя женщин. Не то что бы это было всегда неприятно обоим участникам ритуала, но, к сожалению, доступ очень героический и потому короткий. После акта соития мужчина грустен, потому что фокус не удался, и женственность оказалась по-прежнему недоступна.
Страх и зависть к женскому проявляется не только в идеализации, особенно недоступных женщин, но и в обесценивании и репрессивном их подавлении. Чем жёстче мужская культура, тем более в ней женщина идеализирована и одновременно репрессирована.
А ведь если женское отчаянно не проецировать на женщин и не отрицать в себе, его легко обнаружить внутри, оно никуда не уходило. Оно в самом центре тебя, в ядре тебя твоя мать и вечная женщина, которую ты так ищешь. И имя ей - твоя душа. Юнг назвал её Анимой.
Юнг считал, что для полной целостности мы должны интегрировать вначале свою Тень, и это огромное дело. Только так мы остановим войны, перестав проецировать всё плохое на соседа и приняв это в себе. А затем интегрировать свою иную половину – метафорически выраженную в другом поле. Для мужчины это значит интегрировать свою Аниму, свою тонкую и сильную душу.
Без этих двух интеграций мы вечно будем чувствовать свою неполноценность и богооставленность.
Вернёмся к Эдипу, оставленному нами в кризисе середины жизни, когда наступил мор в городе, которым он управлял. Для современного мужчины это выглядит как замедление экономического роста, финансовая и буквальная депрессия, смерть родителей и проблемы детей. То есть различные симптомы кризиса сорока лет. Так вот, мор или кризис заставляет его задаться любимым мужским вопросом: кто виноват? Он рьяно ищет ответ на вопрос, ответ на который очевиден. Он сам или точнее его судьба. Понять это - первый шаг к исцелению.
Эдип понимает, что убил отца и женился, и сделал детей со своей матерью, только когда видит её повесившейся. Он берёт её заколку и, не в силах вынести этого зрелища, выкалывает себе глаза. Судьба завершилась. Выколов себе глаза, он вышел за пределы судьбы, он наконец стал видеть суть, потому что посмотрел взором духа внутрь своей души.
Так Эдип превращается в Тересия, которому так завидовал, - слепца, видящего глубину вещей. Нам не нужно выкалывать себе глаза, чтобы вырваться из тюрьмы судьбы. Не нужно становиться трансгендером или менять сексуальную ориентацию. Нам просто нужно остановить обычную реакцию битвы-бегства, сесть и посмотреть внутрь себя. Задать себе вопрос: чего хочет моя душа?
Спросите себя прямо сейчас и постарайтесь услышать ответ. Но часто она не говорит простым языком, она, как наша интуиция, знает направление, но не маршрут.
Частый ложный ответ – это дауншифтинг. Трогательная мечта о баре возле моря. Но не попытка ли это остаться вечно молодым и вечно пьяным? Мы так устали от своей грандиозности, трудоголизма и героических вершин, что можем тихо опуститься в объятья майи. Этот рай – ложная попытка регрессировать до женского, растворяя в алкоголе и море остатки интеллекта.
Правдивый ответ в том, чтобы, взойдя на самый трудный перевал своего сорокалетия, оставив на вершине оружие воина, спуститься с него мудрецом. Для этого нам придется совершить долгое путешествие, но не в попытках покорять внешнее, а в намного более сложном - довериться внутреннему.